Дж.Д. Сэлинджер: "Над пропастью во ржи"

Одной из самых загадочных личностей американской литературы XX века является Дж.Д. Сэлинджер. Большую часть своей жизни он провёл в полном отшельничестве, занимался личным садом, запрещал экранизацию своих произведений, избегал разговора с журналистами. Продолжая писать на протяжении последних 50 лет он, тем не менее, не давал читать свои творения даже родным и близким. О главном романе писателя – "Над пропастью во ржи", расскажет Prostokniga.

В основе книги Сэлинджера лежит позиция «плотного времени», так как события разворачиваются на протяжении всего трёх дней, часть из которых герой проводит в городке Пэнси, а остальное время – блуждает в предрождественском Нью-Йорке. Мы встречаем Холдена Колфилда в тот отрезок времени, когда он проваливается по трём предметам из четырёх и с треском вылетает из элитной школы. Стремясь максимально оттянуть  неприятный разговор с родителями о своей очередной неудаче, 16-летний тинейджер решает домой не возвращаться. Непосредственно действие практически отсутствует, события одноплановы,  но за счет воспоминаний и размышлений антагониста хронотоп произведения расширяется. А размышляет он о трагической кончине своего четырнадцатилетнего брата, о голливудской фальши, об одноклассниках и учителях, о неудачах с представительницами противоположного пола, и о многом другом. В целом, это лирическая проза, где софиты направлены на протагониста, и все сконцентрировано именно на нем.

Опыт самостоятельной жизни оказывается для героя несколько шокирующим и сумбурным. Он, возможно, впервые наблюдает взрослую жизнь и  наблюдения эти максимально предвзяты. Он заостряет свое внимание на чьей-то неряшливости, и выглядит вместе с тем брезгливым и высокомерным. Глубоко, искренне он любит разве что свою младшую сестренку Фиби, а спорным его отношение не было разве что к матери, и братьям. Бросается в глаза натянутость в отношениях с отцом. Не было такого что бы Холден осуждал главу семейства Колфилдов во всеуслышание, но это скорее из-за кровных уз, чем искреннего уважения или, на худой конец, понимания.

Временами Холден ведет себя на грани и  проявляет некоторую дерзость: он может, например, гомерическим хохотом обидеть любимую девушку,  выпустить сигаретный дым  прямо на интересного ему собеседника, демонстративно зевнуть в ответ на дружественное расположение к нему учителя. Холден имеет на всё свою точку зрения, способен логически мыслить, но в некоторых жизненных ситуациях  проявляет удивительную наивность.На словах, в своих грезах он форменный супермен, но в действительности все далеко не так. Фактически попросил Колфилда стеречь малышей над пропастью во ржи  он ведь, не ровен час, сбежит, нервно пожурив и тех, кто водрузил его на вахту, и самих шумных ребятишек.

Но есть и другая сторона медали характера Колфилда, например, абсолютно похвально его врожденное чувство справедливости и ненасытная жажда искренности в человеческих отношениях. У него вызывает отвращение лицемерное разделение на «сильных» и «слабых». То, что больше всего подавляет Холдена, заключается в чувстве тотальной безысходности всех его попыток устроить жизнь по собственному желанию. Подросток  просто боится того, что может предложить ему окружение: карьера адвоката, банкира, врача,  либо другая работа возможная для юноши его круга. Пытаясь просчитать будущее, он не видит ничего, кроме той серой рутины, что уже  поглотила значительное большинство его знакомых.

К концу эпопеи особенно проясняется то, что большому миру Холден может противопоставить только невинный детский мир, который, к тому же, необходимо оберегать от взрослых. Дети — объект пристального взора Сэлинджера и во многих других книгах. Их души еще не прогнили, но буквально за каждым поворотом их поджидает символическая непристойная надпись из трех букв, а писатель (в лице своего персонажа) не может, хотя и страстно желает, стереть эти похабщину. Его участь, как максималиста –  либо сломаться под гнётом обстоятельств и слиться с социумом, либо отторгнуть окружающую действительность и стать изгоем. Но есть и третий вариант – научиться совмещать свой романтизм с реализмом. И это не такой уж и нонсенс, как может показаться  на первый взгляд - достаточно просто пойти на компромисс, вышколиться смотреть на мир шире, при этом сохраняя  часть своих принципов.

Сложно сказать, как при наличии сухого литературного языка и отталкивающего главного героя "Над пропастью во ржи", в свое время, стал настольной книгой целого поколения. Роман без сомнения оказал влияние на мировоззрение современников, научил их анализировать, отбросив стереотипы, чувствовать более раскрепощено и, во многом, сформировал социально-активную позицию парней и девушек следующего десятилетия. Именно той молодежи, которая станет движущей силой культурной революции конца 60х – начала 70х годов прошлого века.