Анри Мишо: творчество побега

Анри Мишо – поэт, у которого свой собственный, непохожий ни на чей другой стиль. Какой именно, расскажет ProstoKniga.

Под конец своей жизни Анри Мишо стал отшельником, он избегал контактов с людьми, очень неохотно давал интервью, запретил себя фотографировать и печатать свои старые фотоснимки. Кроме того, он заявил о своем восстании «против какого-либо прошлого, против какой-либо связи, от  которой я отрекаюсь и которой я, в частности, отрицаю». Он предпочел забыть о своей семье, происхождении и после получения французского гражданства не возвращаться в Бельгию.

Источник фото: chagalov.tumblr.com

Такой конец жизни соотносится с ее началом. Ведь будучи болезненным мальчиком, который испытывал отвращение ко всему: еде, запахам, общению с людьми, Мишо хотел убежать от себя и от всего, что его окружает. А позже в книге «Портрет А» он напишет: «Любимое занятие — побег. Образ жизни, он же предел желаний, — быть не здесь, всегда и во всем не здесь, другим».

Его творчество тоже в какой-то степени является отречением от литературных традиций. О своем читательском опыте он писал: «Ни одного слова я не оставляю в его правдивом смысле, и даже в его внешнем виде. Я его крепко хватаю и после определенных усилий вырываю с корнем и краду бесповоротно вереницы слов автора».

И точно также «пострадали» от подмены понятий и значений его собственные тексты. Удивляет лексика его стихов, ведь он часто создает новые слова на базе не существующих во французском языке корней, а то и часто составляет набор букв, не похожий ни на одно слово в европейских языках. «Лирическое эсперанто» в его раннем творчестве напоминает фонетическую игру без правил русских футуристов.

Не менее инновационные и его мотивы, идеи и сюжеты, ведь его поэзия очень сюжетна. Большой фантазер, он не позволяет своему воображению свернуть на уже кем-то пройденный путь, а все время придумывает новые, не слыханные доселе, причудливые истории. Он не только разрушил устоявшиеся литературные конструкции и клише, но и перекрыл все входы в литературный текст реальной жизни, к которой он чувствовал отвращение. Поэтому Морис Бланшо назвал его «ангелом диковинки».

В частности, автор в своем стиле, очень необычно передает ощущения страдания. «Через страдания я потерял границы своего тела… Я был всеми вещами, особенно насекомым», - пишет он в одном своем стихе. А в другом – он рассказывает о своей бывшей подружке, которая стала весить 55 фунтов, а потом – 24 килограмма. И вот ее мать пришла просить помочь дочери, «А я ей: 24… килограмма, приходите, когда будет 14. Она пришла, когда стало 14, на самом-то деле — 17, но она утверждает, что 14, ее мучает мысль, что, когда дойдет до 14, дочь умрет. «Мадам, не волнуйтесь, полностью она не исчезнет. Я не могу ее убить. Даже с весом в 2,5 килограмма она будет жить дальше».

В конце концов, Мишо разрушает и саму целостность литературы, выйдя за ее пределы. Будучи также талантливым художником, он соединил две ветви своего творчества. Автор интересовался  графикой и сочетал ее со своими поэтичными текстами, вследствие чего рисунок стал  как бы новой формой письменности: нервными граффити или идеограммами, близкими восточной каллиграфии.

В общем,  творчество Мишо ассоциируют с авангардной литературной традицией, а конкретнее – с экспериментами группы Бергсона, ведь неограниченный полет фантазии, отход от реальности, свободное творчество без условностей – все это от сюрреализма. Хотя, конечно же, Мишо не причислял себя ни к каким литературным группам и направлениям.

Но первым способом побега от себя и от реальности была не литература. Подросток Мишо посвящал много времени чтению мистических и религиозных текстов таких, как ессеи Эрнста Элло и работы писателя, монаха и святого Иоанна Рейсбрука о единении человека с Богом. Также его интересовала христианская мораль в романах Толстого и Достоевского и непосредственная христианская история в Житиях святых. Он даже какое-то время мечтал стать монахом.

Далее был побег в прямом значении этого слова – в двадцать один год он становится матросом и отправляется через  Атлантику в Северную и Южную Америку. Годами позже он также совершил путешествие в Турцию, Италию, Северную Африку, а потом и в Индию, Китай. Мишо признался, что уезжал не куда-то, а откуда-то, «чтобы вытравить из себя родину, любые привязанности и то, что его связывает, хоть и против воли, с греческой, римской или немецкой культурой, вытравить бельгийские привычки». Для него путешествие стало своеобразным выселением.

Он написал несколько дневников путешествия, как реальных («Эквадор», «Варвар в Азии»), так и вымышленных («Где-то»), в которых обращается к древним мистическим  и магическим мотивам. А также вспоминал о своих странствиях в сборнике «Такой себе Плюм», который остался вершиной его поэтического творчества. Именно Плюм станет главным героем Мишо, его альтер-эго и  его визиткой, как, например, батюшка Убю для Альфреда Жарри или месье Тест для Поля Верлена, и даже свои письма Мишо будет часто подписывать «Ваш Плюм». Этот герой – классический неудачник, которого подстерегает бесконечная череда трудностей – во время путешествия его не хотят селить в отель, выталкивают с поезда, не разрешают смотреть на Колизей – но, все же, он благодарен за все, ведь «он думает о тех несчастных, которые вообще не могут путешествовать».

Еще один фундаментальный его побег – от себя самого. Мишо писал, что в детстве ему было стыдно за себя и за окружающих из-за того, что они – просто люди, и вот в пятьдесят пять лет он готов отказаться от своего ограниченного человеческого восприятия. Мишо экспериментировал с мескалином, ЛСД и другими галлюциногенами, и эти эксперименты стали темой пяти его книг, в частности, «Скудное чудо», которые пополнили тему наркотический видений и ощущений, начатую Бодлером в «Штучном рае» и продолженную Антуаном Арто (в «Путешествии в страну Тараумара») и Артюром Рембо (в «Утре опьянении»).

Источник фото: gisele-freund.com

Интерес к наркотикам у Мишо соединяется с интересом к психическим расстройствам, ведь писатель часто посещал психиатрические лечебницы, чтобы понаблюдать за больными. И, в конце концов, он сродни еще одному вектору заинтересованности Мишо - самому логическому и последовательному побегу от себя и мира – смерти. Например, в стихе «Тошнит, или смерть пришла» он просит Властителей Смерти: «Пожалейте безумца: до барьера еще далеко, а он вам кричит свое имя заранее — прямо отсюда. Возьмите его в полет, пусть попробует, может, привыкнет к вашим манерам и нраву, и правда же, что вам стоит, — помогите ему, прошу вас». Они таки смиловались на 85 году его жизни, после того, как он прославил свое имя как великий французский поэт, художник и драматург.